Как мы первый раз поехали в Карелию

Как мы первый раз поехали в Карелию. Рассказ от Иванова Евгения Михайловича. Охота в Карелии. (дневник событий) Середина августа 2000 года. Меня разбудил Вадим в 3 часа ночи. Так было надо, потому что мы уезжаем на охоту в Карелию, в окрестности города Медвежегорска. Во дворе уже стоит наша машина с прицепом, куда были сложены необходимые вещи для охоты и рыбалки ещё с вечера. Выезжаем пораньше, потому что так, «без пробок», можно выехать из города побыстрее. С нами наша собака – ирландский сеттер Рей. На углу одной из улиц подождали наша друга и компаньона Виталия, в машине которого, увидев нас, заплясала и залаяла его собака. Тоже ирландский сеттер по кличке Дик, сын нашего Рея. На выезде из Петербурга к нам присоединился Петрович, в машине которого была рослая русская гончая Рута. Уже через полчаса езды Петрович был оштрафован инспектором ГАИ за проезд на запрещающий знак. Потом у него спустило колесо, а когда колесо заменили, сел аккумулятор. Затем задымилось другое колесо от перегрева и нам пришлось толкать его машину, чтобы завести мотор. Вот так с приключениями мы и приехали в Медвежегорск. В комитете по охоте встретились с егерем, выписали путёвки и по совету егеря приехали на одно из озёр. Правда оплата за путёвки была высокой! Что делать, мы гости, с нас - втройне. Ну, да пусть, спорить не стали, только удивились. Приехали на озеро под названием Остерозеро. Это приблизительно в пятидесяти километрах от Медвежьегорска. Вокруг «холодные финские скалы», обросшие мхом, да лес из смешанных пород деревьев. В наследство нам достался уже хорошо оборудованный лагерь. Там имелась «столовая» со скамейками на 6-8 человек, дополнительный стол для приготовления пищи и другие удобства. Всё это было под плёночным навесом, защищающим от ветра и дождя. На столе мы установили газовую плиту и поэтому не зависели от костра и дров. Тут же были оборудованные под просушку, чего угодно, прибитые палочки. А рядом вышка, вероятно, для игры детей. На вышке два наблюдательных пункта, две каски и записка: «Не разрушайте вышку!». Также нам достались пеньки для сиденья, оборудованное кострище, отдельный маленький столик, на котором можно писать, а также трап для подхода к воде, мыло с ёршиком для мытья посуды и другие удобства. Недалеко от воды стояла оборудованная под плёнкой парилка. Попарился - и тут же в воду! Словом, место прекрасное. На поляне стоят три наших машины и недалеко от них наши палатки. Я имею персональную палатку, только бы ночью не замёрзнуть. А сейчас мне хорошо! Буду спать на двух армейских стёганых спальниках. Ни комары, ни холод меня не будут беспокоить. Спасибо Vadimspb Вадим . Это он меня снабдил «комаро-тепло-защитными» средствами. Наш отдых начался. Уже зовут на супчик. В двадцать часов начали готовиться ко сну. Гомон продолжался ещё три часа, все возбуждены, укладываемся спать. Первым ушёл спать в машину со своей собакой Виталий, но потом его собака стала постоянно лаять и вскоре была выпущена хозяином на свободу. Лай Дика продолжался ещё долго и , наконец, весь лагерь уснул. Утро, солнечно. Слышу голоса у стола. Там идёт время завтрака с шутками, планами на этот день и будущие дни. Слышен голос Вадима, руководителя нашего коллектива. Я же успел только к концу завтрака и потому мыл посуду. Не бреюсь. Тешу себя надеждой отрастить усы и, вообще, посмотреть на себя небритого. Где ещё можно позволить себе эту роскошь вне обычного общества! Плывут облака, солнце светит, вода ласкает взор. Тихо. Наступило блаженство. Никто не мешает. Я пишу дневник. Но надо бы размяться, посмотреть окрестности и поискать тетеревов. Мне советовали взять корзинку для сбора грибов, но я отказался от неё, так как сбор грибов будет отвлекать меня от разведки пернатых. Обследовав ряд мест, я встретил пару-тройку тетеревов и на одной поляне собрал столько белых грибов, что мне понадобилась корзина. Такого количества прекрасных грибов я не собирал уже лет тридцать. Вернувшись в лагерь, я попросил Вадима приготовить фотоаппарат, а потом, взяв корзину, пошёл за моей находкой. Придя с корзиной доверху наполненной грибами, я вызвал изумление своих друзей и сфотографировался. К этому времени была поймана большая щука и окуни, которые красовались на столе. А за обедом уже были восторги по поводу приготовленных грибов и рыбы. После сытного обеда был отдых и дальнейшее обследование местности – переезд на лодке с собакой на другую сторону озера, сбор брусники и грибов. Вечером опять ели грибную солянку и копчёную рыбу, которые приготовил Вадим со своим братом Павлом . Конечно, было весёлое застолье с охотничьими и рыбацкими рассказами, шутками, смехом. А поздно вечером разошлись на отдых и сон. Утром следующего дня было решено как следует осмотреть местность, чтобы знать, где водится дичь. Вадим на лодке поехал проверять сети. Над нами пролетела стайка гусей. По-видимому, гусь-казарка, некрупная по размеру. Решили взять с собою ружья. Будь, что будет. Может быть, получится выстрел по цели. По местным правилам здесь по вторникам, средам и четвергам - «день тишины». Охотиться в эти дни нельзя. Получается, что из четырнадцати дней у нас всего восемь дней охоты. Этого мало. Да и дичи особенно не видно. Возможно, егерь «отдал» нам место, которое уже не приносит радости охотнику. Дичь выбита годами, рыба выловлена. И эти места отдаются «на откуп» многочисленным приезжим охотникам из других городов. Но об этом мы тогда не подумали. Пока собирались, пошёл дождь. У Виталия уменьшилось желание пойти на разведку. Мокро везде. Тогда я решил идти один. Дорога привела меня к избушке, срубленной из деревянных просмолённых железнодорожных шпал. Мы уже знали, что в этот домик приезжает начальник железнодорожной станции города Медвежегорска. Дверь в избушке не заперта и я вошёл в неё. Там стояла керосиновая лампа, полиэтиленовые мешочки с крупой, стол, лежаки, два стула. В доме была печурка и запас дров. Всё так мило, как в рассказах о лесных охотничьих избушках, слышанных мною в детстве. Дорога привела к разрушенному мосту, по которому когда-то перевозили вырубленный лес. А когда вырубка закончилась - мост был разрушен. Так, что даже нельзя было перебраться на другую сторону. По-видимому, он был взорван. У моста стояла вытащенная на берег лодка на мелководье. Я отчерпал воду из лодки и переправился с собакой на другой берег. Веслом мне служил длинный шест, которым я отталкивался от дна, а на глубине грёб как веслом. Переправившись, пошёл по дороге, где вспугнул тетёрку, затем уток и слышал хлопанье крыльев каких-то других птиц, которых поднимала моя собака. Всё это сильно возбуждало. И я уже жалел, что не взял с собой ружьё. Дойдя до второго разрушенного моста, я осмотрелся и понял, что его может перейти не всякий, так как надо держать баланс в равновесии, подыматься на четвереньках по наклонному бревну, спустившись идти по скользкому бревну в воде – словом испытать целый набор острых ощущений. Переправившись снова в дырявой лодке с собакой у первого моста, я вернулся в лагерь. Брат Вадима на рыбалке поймал окуня более одного килограмма весом. Окунь – просто генерал! Кончился ещё один день. Ужин, шутки, трёп, отбой. Утром следующего дня опять пошёл дождь. Я занялся делом. Сварил кашу для нашей братии и собакам. Подошёл Виталий. Решили перебраться через речку с ружьями. Виталий настоял на том, чтобы не брать мою собаку, так как она будет мешать работать его собаке, потому что его собака лучше натаскана. Однако выстрелить случай так и не представился. Ходили часа четыре. Видели пролетающих рябчиков, но не успевали выстрелить из-за плохой позиции. Так без единого выстрела ушли в лагерь. Переодевшись в сухое, обедали и до ужина обсуждали, как быть с охотой. Решили, что Вадим и Виталий поедут к егерю и поговорят с ним о новом месте для охоты. С завтрашнего дня нам разрешено охотиться, так как у нас элитные собаки. С такими собаками охота всегда открывается раньше. Однако поездка к егерю ничего не дала. Егерь куда-то уехал, но Вадим и Виталий нашли другие места, где, по их мнению, можно будет охотиться. Посидев с друзьями и, откушав копчёных окуней, послушав уже наскучавшиеся рассказы, я пошёл прогуляться с собакой. Захотелось побыть одному. Вернулся, почитал книжечку на английском языке. Ушёл спать. Долго ворочаюсь – мешает устроиться моя собака. Она спит в моей палатке, развалившись, как ей удобно. Наконец, под стук капель дождя, приходит долгожданный сон. Шесть сорок утра. Уже другой день. Слышу, как кашляет Виталий. Почти все встали. Готовимся к охоте. Кусает маленькая мошка. Слышен шум примуса. Газовый баллон израсходован. Готовим на бензо-газовой горелке. Пока суд да дело, Виталий вспомнил, что он оборвал леску с заграничной блесной. Она видна в воде. Один из наших – Виктор Борисович достал её. Наконец, мы вчетвером поехали на охоту. Едем на поля за двенадцать километров от лагеря. Первая остановка – сгнивший мостик. Кое-как чиним его и проезжаем. У заброшенного сарая решили оторвать доски для моста. И тут вдруг прибежала Рута, собака Петровича, которую видимо рано отцепили от привязи. Пришлось переместить в одну машину наших сеттеров, а в другую – взять Руту, так как она большая и толстая и кусает наших собак. Проезжаем часть пути и видим, что на проезжей части дороги лежит карельская лайка. Наши собаки, увидев её, подняли яростный лай. У Вадима, слева было полностью открыто окно в машине, и Рей выпрыгнул к лайке. Вадим быстро открыл дверцу, подбежал к Рею, дал ему хорошего шлепка. Драки между собаками не было. Карельская лайка убежала. А я, сидя на заднем сидении, с трудом удерживал Дика, чтобы он не выпрыгнул в открытую дверь. Но тут вдруг машина тихонько поехала под гору, а Вадима за рулём нет. Он тащил за ошейник Рея и что-то ему сердито выговаривал. Мне было невозможно дотянуться ногой к педали тормоза с заднего сидения, поскольку приходилось удерживать за ошейник рвавшегося выпрыгнуть Дика. Про ручной тормоз я, конечно, забыл. Машина могла без управления скатиться с горы. Я закричал: «Вадим, мы едем!». Вадим на ходу быстро прыгнул в машину и поднял ручку ручного тормоза. Машина остановилась. Приехав на поля, я сделал первый выстрел по подкинутой вверх бутылке. Затем вошёл в лес и через час-полтора понял, что заблудился. Выйдя на дорогу, пытался остановить машины, чтобы узнать своё местонахождение. Ружьё при этом прятал недалеко, боялся, что, увидев человека с ружьём, водитель не остановится. Наконец остановилась грузовая машина, которая подвезла меня к месту нашей охоты. Через тридцать минут я встретился со своей группой. Они уже закончили охоту и ждали меня. Я их приветствовал выстрелом вверх, после чего наши собаки сорвались искать дичь. Вадиму удалось «взять» двух рябчиков. Наконец-то! Был поздний обед, тост за удачу на охоте. Под вечер двое на лодке уехали ловить рыбу, трое охотников пошли поискать свою удачу. Я же остался дежурить по лагерю. Сварил собакам еду, вымыл посуду, прибрал лагерь от мусора. У нас появились соседи из Москвы. Несколько мужчин с одной «крутой» собакой и таксой. Люди примерно одного (среднего) возраста, на хороших иностранных машинах, которые приезжают сюда каждое лето. Это был их восемнадцатый приезд. От соседей – москвичей раздавался шум работающего движка электростанции. В большой армейской палатке у них горел свет, на воду были спущены катер и резиновая лодка с подвесным мотором. Но с их приездом всё стало по-другому: постоянный шум работающего движка для электрического света, постоянный лай трёх собак. Всё это отравляло наше комфортное пребывание… встал вопрос войны или мира с соседями, или переезда на другое место. Ходил к ним наш парламентёр с целью договориться отключить движок. Но ответ был таков, что двигатель нельзя отключить, поскольку он даёт электричество для «космической связи». Вдруг со стороны озера раздались выстрелы, залаяли их собаки, затем были ещё выстрелы и потом громкий возглас: «Кто выключил электростанцию?». Стало тихо. Постепенно всё вообще затихло и стало как раньше. Утром мы съездили к егерю в деревню под названием Карельская Масельга. Егерь нас утешал, что охота есть и будет ещё лучше. Сейчас ещё не сезон и ещё рано… Деревня эта стоит на скалах, покрытых слоем земли. Там находится прекрасная бухта, называемая Масельская Губа. А ещё далее – целое море Сегозерское водохранилище. В центре деревни гипсовый обелиск воинам-освободителям и около шестидесяти домов, многие – с заколоченными окнами. Егерь пилил дрова на скотном дворе. Раньше тут был колхоз, а теперь постройки скотного двора разбирают на дрова. Потом мы пробовали охотиться на рябчиков, переждали дождь под ёлкой. А в лагере состряпали супчик и картошку с грибами. Вернулся Вадим с охоты с трофеем – принёс двух рябчиков. Вечером была гроза. Один из наших попал на лодке на озере в самое пекло. Гром, сверкание молний, дождь с ветром, волны. Словом, ему хорошо досталось. Утром следующего дня я вышел на охоту один. Без собаки, так как Рей убежал с Вадимом. У Рея два хозяина, но Вадим главный. Дождь переждал под ёлкой и решил вернуться домой. Тут где-то рядом раздались хлопанье крыльев и я увидел большую птицу. «Глухарь» - пронеслось в мыслях. Потом ещё раз я «поднимал» её и понял, что удачи с ней у меня не будет. Блуждая по лесу, вышел на поля к соседнему озеру. Я уже был там вчера и тут неосторожно спугнул в высокой траве зайца. Видел его красивые прыжки. После обеда Вадим настоял на том, чтобы мы с Петровичем и его русской гончей сходили на те места, где я видел зайца. Петрович начал упрямиться, брать – не брать собаку. Сейчас, мол, охота с гончими на зайца запрещена. Но Вадим склонил его пойти с собакой и Петрович нехотя согласился. О, это была пытка! Во-первых, он накутался, вспотел и через двадцать минут попросил отдыха. На отдыхе он долго курил, балагурил, жаловался на печень. Когда мы всё-таки пошли, то он часто останавливался, долго выкликивал свою собаку. Я предложил ему взять собаку на поводок. Он отговаривался тем, что не взял сворку и ему не на что привязать Руту. Худо – бедно мы, наконец, достигли полей. Тут опять были крики и объяснения, что собака погнала зайца и надо идти туда – сюда, словом, сплошной спор без существенных доказательств. Не буду описывать все подробности нашего общения, так как наконец-то прибежала его собака. Он по моей просьбе привязал её на ремень от его кожаной куртки. Вот так мы благополучно дошли до лагеря. Когда на подходе к лагерю, по правилам нужно было разрядить ружьё, я обнаружил, что всю охоту я проходил с незаряженным ружьём. Вот это да! А, если бы на нас вышел медведь? Тут под Медвежегорском медведь не в диковинку. Господи, убереги меня от таких встреч и охот! Вечером все ели мидий. Они жирноваты и, как говорится, на любителя. Был костёр, нескончаемые охотничьи рассказы, где Петрович объяснял нам многие события из его охотничьей жизни. Пока ещё стреляли мало. За неделю я истратил всего шесть патронов. Поэтому решили пострелять по мишеням с дистанции в шестьдесят шагов. Сделали по выстрелу. Я попросил поднять мишень выше – а вдруг к мишени выйдет человек. И точно. Через какое-то время на неё вышел незнакомый нам охотник. Охота «с подъезда» ничего не дала. Взяв ружьё и корзину, я решил собирать бруснику для жены. Но собирать ягоды – это работа для терпеливых. Вскоре я оставил эту нудную процедуру. Дорога привела меня опять к разрушенному мосту. Тут же была и злополучная лодка с шестом. Решил ещё раз испытать свою судьбу – переправиться на другой берег и поохотиться там со своей собакой. Но мой пёс ни за что не хотел залезать в лодку и убегал от неё. Тогда я ещё не знал, что же будет со мной, и решил не брать собаку. Переправившись на другой берег, я крикнул своей собаке: «Домой!». Обернувшись последний раз, увидел, что пёс стоит на берегу и смотрит мне вслед. Далее была стрельба по рябчикам, но всё без толку. Результата не было. Уже в темноте я подошёл к разрушенному мосту. Как я хотел, чтобы никто не угнал мою дырявую лодку на противоположный берег. Так и есть! Лодка стояла у другого берега. Кто-то воспользовался ею до меня. Я стал стрелять вверх, думая, что мои товарищи, услышав выстрелы, придут ко мне. Но время шло. Патроны я уже все расстрелял. Достаточно долго звал на помощь и понял, что этой самой помощи ждать не надо. Продолжение ниже. #рыбалка #охота #походы #карелия